Верховный суд вынес прецедентное решение, направленное на пресечение манипуляций терминами в правилах страхования. Так, определение в условиях страховщика кражи не просто как «тайного хищения чужого имущества», но обязательно «с незаконным проникновением в помещение» является злоупотреблением правом, если без этого признака компания отказывается считать случившееся страховым случаем. ВС подчеркнул, что правовые термины нельзя «произвольно искажать». Юристы считают, что позиция ВС позволит бизнесу более эффективно оспаривать невыгодные условия страхования, а страховщикам придется убрать из них наиболее сомнительные формулировки.

ВС разъяснил границы свободы договора страхования и определения его условий страховщиком. Важное для практики решение вынесено в рамках спора ИП Ларисы Дубровиной с ООО «Страховая компания "Гелиос"». В январе 2021 года ИП заключила с ООО договор страхования имущества (ювелирных изделий), предполагающий выплату возмещения в пределах 10 млн руб. в случае утраты, гибели, недостачи или повреждения продукции. Одним из страховых рисков была кража.

После хищения из магазина Ларисы Дубровиной золотых колец с бриллиантами стоимостью в 2,94 млн руб. было возбуждено уголовное дело о краже, а ИП обратилась к страховщику. Но компания отказала в выплате, не признав произошедшее страховым случаем. «Гелиос» сослался на то, что в его правилах страхования кража определена как «тайное хищение чужого имущество с незаконным проникновением в помещение», но такого проникновения не было, кража была совершена в рабочее время магазина. ИП потребовала выплаты возмещения в судебном порядке, однако арбитражные суды трех инстанций отклонили иск.

По мнению судов, нужно руководствоваться определением кражи в правилах компании, поэтому ситуация не подпадает под страховое покрытие.

Лариса Дубровина обжаловала отказ в ВС, настаивая, что страховой случай наступил, так как ООО обязалось возместить в том числе убытки, возникшие «в результате противоправных действий третьих лиц», а материалы уголовного дела подтверждают совершение кражи. По этим основаниям дело было передано в экономколлегию ВС, которая отменила решения судов.

ВС напомнил, что одна из целей института страхования — предоставить страхователю «гарантии защиты имущественных интересов». При этом событие, относящееся к страховому риску, должно обладать «признаками вероятности и случайности его наступления», а описание его характера должно «обеспечивать возможность доказывания факта его наступления», продолжила коллегия. Заключая договор с ООО, ИП хотела защитить принадлежащие ей объекты в том числе от «противоправных действий третьих лиц, квалифицируемых Уголовным кодексом РФ как кража». А поскольку законодатель обязан формулировать уголовно-правовые предписания «с достаточной степенью четкости», позволяющей лицу соотносить с ними свое поведение и предвидеть последствия нарушения, то нормы УК имеют «императивный характер и не могут применяться с каким-либо искажением их правовой природы», пояснил ВС.

Определив термин иначе в своих правилах, «страховая компания произвольно исказила» содержание правового понятия «кража», «являющегося общеизвестным и формирующим разумные ожидания участников правоотношений», дав «более узкое понятие» термина, говорится в постановлении.

Фактически такие действия «привели к фиксации нового понятия уголовного законодательства, что является грубым нарушением УК РФ и недопустимо», отметил ВС.

Но «правила страхования могут применяться лишь путем, не нарушающим положения законодательства», а правовые термины должны толковаться так, как они определены в законах, указала коллегия. Иначе в действиях страховщика можно увидеть признаки злоупотребления правом с целью «избежать выплаты страхового возмещения», указал ВС. Спор отправлен на новое рассмотрение для проверки расчета суммы страховой выплаты.

Многие страховщики включают в разрабатываемые ими условия страхования оговорки и положения, минимизирующие риск страховой выплаты. Но среднестатистический страхователь, как заведомо слабая сторона, поставленная в положение "бери или уходи", не имеет реальной возможности эти невыгодные для себя условия исключить. Для того чтобы этому противостоять, ВС использует принцип contra proferentem, то есть толкует сомнительные условия против того, кто составлял текст договора и правил к нему.

Дело в ВС — типичный случай, когда страховщик в собственных правилах дает термину другое толкование, нежели определенное в законе: В такой ситуации страхователь обманут, в его представлении его страховали от кражи в общепринятом понимании, а фактически степень его страховой защиты была ниже. По мнению партнера практики коммерческих споров МЭФ Legal Риммы Малинской, здесь «можно провести аналогию с мелким нечитаемым шрифтом в рекламе финансовых услуг, которая тоже создает обманутые ожидания, скрывая реальные условия».

Теперь при несовпадении понятий в правилах страховщика и в законе приниматься во внимание должна именно формулировка закона, а не договора.

«Опираясь на этот прецедент, страхователи из бизнес-среды смогут более эффективно спорить со страховщиками», полагает он. Римма Малинская тоже считает, что решение ВС может «существенно усилить позиции страхователей», так как в нем признается «невозможность избежать выплаты возмещения путем манипулирования правовыми терминами в договоре».

По ее мнению, всем страховщикам стоит провести ревизию своих соглашений на предмет условий, необоснованно ограничивающих их ответственность: «Иначе это может иметь серьезные последствия, учитывая, что одни и те же условия воспроизводятся в десятках, сотнях и тысячах однотипных соглашений».

Подробнее на сайте Ъ